Отпрыск Древа. Жилища Исзма - Джек Вэнс

Такое замечание ее не удовлетворило: «Но если бы я послала тебя кого-нибудь искать, ты не согласился бы? Она для тебя важнее меня?»

Джо застонал: «О боже! Прежде всего, ты никогда не давала мне никакого повода думать, что… А, к черту!»

«Я предложила тебе стать моим любовником».

Джо взглянул на нее с отчаянием: «Я хотел бы…» Он вспомнил, что Кирил – не Земля, и что Эльфана – жрица, а не какая-нибудь студентка из колледжа.

Эльфана рассмеялась: «Хорошо тебя понимаю, Джо. На Земле мужчины привыкли добиваться своего, а женщины – нечто вроде удобных сожительниц. И не забывай, Джо, ты никогда ничего мне на самом деле не говорил. Даже не сказал, что любишь меня».

«Я боялся», – прорычал Джо.

«А ты попробуй».

Джо попробовал – и, к своему приятному удивлению, обнаружил, что, несмотря на расстояние в тысячу световых лет, несмотря на крайности несовместимых культур, девушки везде оставались девушками, кем бы они ни были – жрицами или студентками.

Гарри и архитеарх Гамеанца вернулись в зал; бледное лицо друида застыло, как вставленный в раму портрет. Гарри обратился к магнэрру: «Может быть, вы не откажетесь обменяться со мной парой слов?»

Магнэрру хлопнул ладонями по мантии, сдерживая накопившееся раздражение, и последовал за Гарри во внутренние покои. По-видимому, такое неформальное ведение переговоров его не устраивало.

Хаблеят тоже присел рядом с Джо. Эльфана отвернулась с каменным лицом. Хаблеят явно беспокоился. Его желтые щеки безвольно обвисли, он полуприкрыл глаза.

Джо сказал: «Не отчаивайтесь, Хаблеят, вы еще живы».

Толстяк покачал головой: «Все мои планы, планы всей моей жизни разваливаются на глазах».

Джо проницательно покосился на него. Преувеличивал ли он свое уныние, не слишком ли откровенны были его печальные вздохи? Джо осторожно заметил: «Мне до сих пор неизвестно, в чем заключается ваша положительная программа».

Хаблеят пожал плечами: «Я – патриот. Хотел бы, чтобы моя планета процветала, купалась в роскоши. Я насквозь пропитан культурой Мангцзе, не могу представить себе лучшего образа жизни. И хотел бы, чтобы эта культура распространилась на другие миры, впитывая полезное, отвергая вредное».

«Другими словами, – сказал Джо, – вы – такой же неизлечимый империалист, как ваши воинствующие друзья. Различны только применяемые вами методы».

«Боюсь, что вы дали правильное определение, – Хаблеят снова вздохнул. – Кроме того, боюсь, что в эпоху военного империализма практически невозможно… что культурный империализм – единственная практически целесообразная форма империализма. Одна планета не может успешно ассимилировать другую посредством оккупации. Она может опустошить другую планету, превратить ее города в руины, но материальное обеспечение захвата другого мира становится практически непреодолимым препятствием. Боюсь, что рискованные предприятия, предлагаемые „багровой“ фракцией, истощат ресурсы мангов, опустошат Балленкарх и откроют дорогу для неудержимого религиозного империализма друидов».

Джо почувствовал, как напряглась при этих словах Эльфана.

«Чем империализм друидов хуже империализма мангов?» – спросила она.

«Дорогая моя жрица! – ответил Хаблеят. – Никакие мои аргументы не смогли бы вас убедить. Скажу только одно: друиды производят очень мало, располагая огромными ресурсами. Они взвалили бремя своего существования на плечи стонущей массы народа. Надеюсь, ваша система никогда не распространится настолько, что такому, как я, придется стать одним из ваших мирян».

«Согласен с последним заявлением, целиком и полностью», – откликнулся Джо.

Эльфана вскочила: «Вы оба… отвратительны!»

Джо, неожиданно для самого себя, протянул руку и насильно усадил ее рядом с собой. Некоторое время она сопротивлялась, но в конце концов подчинилась.

«Первый урок земной культуры! – весело заявил Джо. – Спорить о религии неприлично».

В зал ворвался запыхавшийся солдат с искаженным от страха лицом: «Ужас! Там, у дороги… Где принц? Позовите принца! Ужасное растение!»

Хаблеят вскочил на ноги – его лицо сразу стало бдительным и проницательным. Проворно подбежав к выходу, он исчез снаружи. Поразмышляв пару секунд, Джо решил: «Я тоже пойду».

Эльфана молча последовала за ним.

Перед глазами Джо сразу возникла картина всеобщего замешательства. Суматошная толпа мужчин окружала объект, который Джо не сразу смог определить – нечто приземистое, зелено-коричневое, будто извивавшееся и пыжившееся.

Хаблеят прорвался сквозь круг балленкартов, Джо за ним; Эльфана следовала по пятам. Джо смотрел и не верил своим глазам: Отпрыск Древа?

Отпрыск вырос, приобрел сложную структуру. Он не походил на Древо Жизни с Кирила. Отпрыск Древа адаптировался с новой целью – самозащиты, роста, приспособляемости.

Он напоминал гигантский одуванчик. Белый пушистый шар покачивался метрах в семи над землей на гибком стебле, окруженном юбкой плоских, длинных зеленых листьев. Из корешка каждого листа торчал похожий на щупальце вырост, покрытый черными прожилками и пятнышками. Этими щупальцами Отпрыск схватил тела трех человек.

Хаблеят вскрикнул: «Дьявольское отродье!» Он хлопнул ладонью по поясной сумке, но охрана Резиденции конфисковала его оружие.

Один из племенных вождей балленкартов напал на Отпрыска Древа, нанося удары саблей. Пушистый шар слегка наклонился к нему, щупальца отдернулись, как ноги насекомого, но тут же обхватили нападающего со всех сторон, прижали к конусу листьев, пронзили его. Вождь взревел, замолчал, оцепенел. Щупальца наливались красной кровью, пульсировали – Отпрыск Древа становился выше.

Спокойный голос принца Гарри произнес: «Расступитесь… ну-ка, расступитесь!»

Гарри стоял и смотрел на растение: семь с лишним метров длинных зеленых листьев, а над ними – трехметровый пушистый шар.

Отпрыск Дерева бросался по сторонам, проявляя нечто вроде интуиции или даже мыслительных способностей. Щупальца разворачивались, хватали людей, тащили к стеблю. Толпа бесилась, то отшатываясь, то подбегая ближе, охваченная чередующимися приступами страха и ярости. Наконец балленкарты набросились на чудище всей вопящей гурьбой.

Блестели, поднимались, опускались, рубили сабли. Белый пушистый шар над головами нападающих неспешно покачивался. Он чувствовал, он видел, он планировал действия растительным сознанием – спокойный, бесстрашный, движимый одной целью. Щупальца расползались, извивались, обхватывали, сжимали, возвращались к стеблю и высасывали кровь. И Отпрыск Древа рос, разбухал, тянулся в небо.

Тяжело дыша, выжившие балленкарты отступили, беспомощно глядя на усеянную трупами почву. Гарри подал знак одному из телохранителей: «Притащите тепловую пушку».

Архитеархи выступили вперед и стали протестовать: «Нет-нет! Это Священный Отпрыск Древа Жизни!»